Быстрая навигация: Каталог статей Предпринимательские договоры Предпринимательский договор (общие положения) Проблемы применения нормы ст. 451 ГК РФ: валютная оговорка и баланс интересов сторон договора (Скловский К.И.)

Проблемы применения нормы ст. 451 ГК РФ: валютная оговорка и баланс интересов сторон договора (Скловский К.И.)

Дата размещения статьи: 18.11.2016

В последний год, как это обычно бывает во время финансового кризиса, возрос интерес к практике применения нормы ст. 451 ГК РФ, главным образом - к рассмотрению исков денежного должника в договоре, который ссылается на крайнюю затруднительность выплат в рамках валютной оговорки, резко возрастающих вследствие падения курса национальной валюты.

Наиболее заметным стал спор между ПАО "Вымпелком" (арендатор) и ПАО "Тизприбор" (арендодатель). Договор аренды имел валютную оговорку.
В ходе дискуссии, развернувшейся как в суде, так и в юридическом сообществе, были высказаны доводы как за, так и против расторжения (изменения) договора. По большей части эти доводы высказывались и ранее.
Вместе с тем имеются некоторые пункты, которые, насколько видно из литературы, до сих пор не затрагивались. Мне кажется, что расширение дискуссии было бы полезным, учитывая довольно широко распространенное мнение, что обсуждение проблемы зашло в тупик, а применение нормы ст. 451 ГК РФ фактически парализовано.
Видимо, нет нужды излагать весь материал, который обычно излагается в связи с нормой ст. 451 ГК РФ и хорошо известен юристам. Мне кажется достаточным дать последовательный анализ содержания нормы, следуя структуре п. 2 ст. 451 ГК РФ и стремясь предложить для обсуждения те вопросы, которые до сих пор не привлекали внимания.
1. В момент заключения договора стороны исходили из того, что такого изменения обстоятельств не произойдет.
Нужно сразу заметить, что в российской судебной практике это условие приобрело несколько иное содержание: суды обсуждают, должна ли была сторона, требующая расторжения (изменения) договора, предвидеть возможность того изменения обстоятельств, которое фактически случилось и на которое она ссылается. Очевидно, что раз уж речь идет о свершившемся факте, то возможность его наступления в момент заключения, конечно, имелась. Следовательно, в подп. 1 п. 2 ст. 451 ГК РФ говорится не о том, могли ли стороны предвидеть наступившее обстоятельство, а о том, что они исключили возможность его наступления и заключили договор, полагая, что этого не произойдет. В связи с этим представляется ошибочным иногда приводимый судами довод, что, поскольку стороны в тексте договора так или иначе обсуждали изменение валютного курса (например, включив условие, что оно дает основание для пересмотра договора по соглашению сторон), то они исключили возможность расторжения (изменения) договора по основаниям ст. 451 ГК РФ.
Другое отступление от буквального содержания нормы состоит в том, что суды указывают на то, что риск изменения обстоятельств лежит на истце, стороне договора, тогда как закон говорит о том, что обе стороны исходят из общей одинаковой оценки возможности наступления обстоятельства. Если стороны на самом деле по-разному оценивают его наступление, то норма подп. 1, видимо, неприменима и, возможно, следует говорить о заблуждении истца, ошибке и т.п.
Указанный выше подход судов сформировался при рассмотрении споров о расторжении (изменении) договоров, возбужденных по искам должников, которые имеют денежные обязательства, подчиненные валютной оговорке, т.е. исчисленные в сумме в рублях, рассчитанной в соответствии с текущим курсом валюты третьей страны (долларах США, фунтах Великобритании и др.). Эти иски заявлялись на том основании, что после резкого и значительного падения курса рубля по отношению к иной валюте (что имело место в российской экономике в 1998, 2008 и 2014 - 2015 гг.) исполнение договора стало невозможным либо значительно превысило действительную рыночную стоимость предоставления, получаемого от другой стороны.
Суды, как правило, отмечали, что изменение курса валюты является предсказуемым фактом и охватывается предпринимательским риском, что ответчик мог и должен был предвидеть этот факт и потому неизменность курса валюты не может считаться обстоятельством, указанным в подп. 1 п. 2 ст. 451 ГК РФ. Например, в Постановлении от 15.03.2010 по делу N А40-91450/09 Девятый арбитражный апелляционный суд признал финансовый кризис предсказуемым явлением, "поскольку аналогичные процессы в экономике периодически имеют место на протяжении последних 10 лет" <1>.
--------------------------------
<1> См. также: Определение ВАС РФ от 27.04.2010 N 2912/10 по делу N А60-10229/2009 (финансовый кризис и неблагоприятная экономическая ситуация не являются существенными изменениями обстоятельств, наступления которых истец не мог предвидеть в момент заключения договора); Постановление ФАС Центрального округа от 14.09.2011 по делу N А23-4027/2010 (мировой финансовый кризис не может являться существенным изменением обстоятельств, поскольку стороны в момент заключения договора могли его предвидеть); Постановление ФАС Московского округа от 15.06.2010 по делу N А41-40528/09 (изменение денежно-кредитной и валютной политики, вызванное мировым финансовым кризисом, само по себе нельзя расценивать как существенное изменение обстоятельств).

Эта проблема известна континентальному и англо-американскому праву.
В докладе Комиссии международного права ООН о второй части своей семнадцатой сессии отмечено, что почти все современные правопорядки признают доктрину rebus sic stantibus, по смыслу которой обязывающая сила договора зависит от подразумеваемого условия, что обстановка, из которой стороны исходили при заключении договора, остается неизменной.
Бытует подход, согласно которому стороны могут, а значит, должны предвидеть возникновение кризиса. Вместе с тем некоторые авторы, например J.C.M. Dastis, обосновывают мнение о том, что особо тяжелый характер кризиса 2008 г. спрогнозировать было невозможно <2>.
--------------------------------
<2> См.: Dastis J.C.M. Change of Circumstances (Section 313 BGB) Trigger for the Next Financial Crisis? // European Review of Private Law. 2015. N 1. P. 95.

Во многих странах имеется законодательство, позволяющее судам изменять условия договора, основываясь на общих принципах права, таких как добросовестность или справедливость. К их числу относятся, в частности, Германия (§ 313 BGB), Австрия (§ 936 ABGB), Швейцария (ст. ст. 21, 119 ZGB), Италия (ст. 1467 ГК Италии), Греция (ст. 388 ГК Греции).
Помимо национальных законодательств, требование "договорной справедливости" закреплено в п. 2 ст. III-1:110 Модельных правил европейского частного права (Draft Common Frame of Reference, DCFR), предоставляющей суду возможность вмешательства в условия договора при серьезном дисбалансе договорного равновесия, приводящего к несправедливому положению должника в обязательстве <3>.
--------------------------------
<3> См.: Шавалеев М.В. Тезисы к научному круглому столу "Изменение и расторжение договора в связи с существенным изменением обстоятельств". Школа права "Статут", г. Москва, 21 марта 2016 г. URL: https://vk.com/doc293039790_437364264?hash=6bd35fef57aaf1d134&dl=3a3c47116ce0de4048.

В настоящее время такая возможность установлена в ст. 437 ГК Португалии, закрепившей, что обязательство может быть изменено или прекращено, если его исполнение нарушает требования добросовестности и не покрывается договорным риском. В ходе реформы обязательственного права Франции в 2016 г. появилась ст. 1195 ГК Франции, дающая право суду привести условия договора в соответствие с рыночными при непредвиденном изменении обстоятельств, которое сделало исполнение невыгодным для одной из сторон.
Известно, что первоначально жесткий подход к возможности изменения договора заметно преобразовался. Особенно показательна трансформация и научного, и судебного подхода к спорам о расторжении договора в связи с существенным изменением обстоятельств в период германского валютного кризиса 1919 - 1923 гг. Если сначала германские суды отказывали в пересмотре договоров в связи с инфляцией, то в конечном счете они все же допустили его, основываясь на правиле о подразумеваемом условии о неизменности обстоятельств, а также ссылаясь на принцип доброй совести <4>.
--------------------------------
<4> См.: Чуприков Д. К вопросу о девальвации как основании модификации контрактов // Закон.ру. 2016. 2 авг. URL: https://zakon.ru/blog/2016/02/08/k_voprosu_o_devalvacii_kak_osnovaniyu_modiflkacii_kontraktnyx_obyazatelstv_hardship.

Исходя из изложенного выше необходимо заметить, что, во-первых, вывод о возможности и предсказуемости существенного изменения обстоятельств не является точным толкованием нормы подп. 1 п. 2 ст. 451 ГК РФ. В ней указывается на иное - на предположение (независимо от того, выражено оно прямо в договоре или подразумевается), согласно которому стороны, заключая договор и формулируя его условия, предполагают, что сохранятся существующие условия либо их изменения будут несущественными. Следовательно, существенное изменение тех условий, на неизменность которых полагались стороны, превращают условия договора в несправедливые.
Во-вторых, само по себе изменение условий, в том числе курса валюты, из неизменности которых исходили стороны, следует оценивать не только с точки зрения количественных показателей, чем обычно ограничиваются суды, но и с точки зрения качества этих изменений, прежде всего резкости скачков курса, влияния их на финансовый и товарный рынки и т.п.
Весьма существенным аспектом скачкообразного изменения валютного курса является резкая трансформация структуры рынка, возникновение внезапного относительного и абсолютного разрыва (диспропорций) между ценами на аналогичные товары в зависимости от получения их по импорту либо приобретения на внутреннем рынке, тогда как при постепенном изменении курса участники рынка могут приспособиться к рыночным пропорциям. Кроме того, для некоторых видов бизнеса падение национальной валюты создает, как хорошо известно, благоприятные условия.
Таким образом, не может быть одинакового для любого договора и для любых сторон экономического и юридического эффекта от скачков валютного курса.
Отдельного рассмотрения заслуживает иногда выдвигаемый тезис о том, что валютная оговорка может быть средством игры на получение дохода от сделки, и потому само по себе колебание валюты не может служить основанием для расторжения (изменения) договора.
Между тем специально заключаемые для игры на колебаниях валютных курсов договоры валютного свопа (иные деривативы, производные финансовые инструменты) основаны на принципиальной непредсказуемости курсов валют. Именно поэтому подобные сделки не могут сравниваться со сделками с валютной оговоркой, которые, напротив, предполагают, что стороны исходят из того или иного ожидаемого курса валют, из его предсказуемости.
Валютный кризис также повлиял на сферу сделок валютного свопа. Известный экономист Дж. Стиглиц отмечает, что в посткризисный период ведутся обоснованные дебаты о возможности относить отдельные виды деривативов к инструментам страхования или к сфере азартных игр <5>.
--------------------------------
<5> См.: Овсейко С.В. Свопы: общая характеристика производного финансового инструмента // Юрист. 2012. N 24. С. 22 - 29.

Интенсивное административное регулирование рынка деривативов после кризиса 2008 г. проистекает прежде всего из оценки сделок на валютный курс как сделок пари. Как подчеркивает Е.В. Иванова, "первоначально основной целью рынка деривативов являлось страхование исполнения и неизменности условий исполнения сделок (цены, поставки и др.), однако в дальнейшем для профессиональных участников он стал служить источником постоянной спекулятивной прибыли" <6>.
--------------------------------
<6> Иванова Е.В. Деривативы. Форвард, фьючерс, опцион, своп. Экономико-правовая квалификация. М., 2007. С. 4; См. также: Ясус М.В. Правовое регулирование сделок с использованием производных финансовых инструментов на неорганизованном рынке ценных бумаг в России // Право и экономика. 2011. N 8. С. 36 - 43; Почежерцева З.А., Холкина М.Г., Шевченко Г.Н. Комментарий к Федеральному закону от 22 апреля 1996 г. N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг" (постатейный) // СПС "КонсультантПлюс". 2014; Прокудина Н.В. Особенности регулирования рынка внебиржевых деривативов в Европейском союзе // Международное право и международные организации. 2013. N 3. С. 424 - 441.

Главной юридической особенностью сделок валютного свопа является их принципиальная нерасторжимость. При отказе от исполнения одной из сторон с нее взыскивается так называемая ликвидационная квота, которая обычно настолько велика, что имеет запретительный характер. В плане обсуждаемой в настоящей статье проблемы имеет смысл указать на то, что сделка на валютную разницу не опосредует никакой хозяйственной, экономической деятельности. Поэтому, в частности, взыскиваемая ликвидационная квота не является убытком. Расторгнуть эту сделку, ссылаясь на факторы экономического характера, в том числе на несовместимость обязательств по сделке с реальными обстоятельствами деятельности стороны, невозможно, потому что она вообще никак не увязана с хозяйственной деятельностью.
На практике европейские суды расторгают договоры валютного свопа, ссылаясь только на недобросовестность профессионального участника финансового рынка, если он воспользовался некомпетентностью другой стороны, поскольку производные финансовые инструменты представляют собой весьма сложные юридические и финансовые конструкции.
Сопоставление сделок с валютной оговоркой со сделками валютного свопа приводит к выводу, что они различны. Если валютная оговорка служит средством распределения рисков, возникающих в той или иной сфере хозяйственной деятельности, т.е. производстве товаров, работ, услуг, то сделка валютного свопа рассматривает колебания валютного курса как основание возникновения денежного обязательства, которое не обосновано никаким встречным предоставлением товаров, работ, услуг. И если вторая сделка принципиально не может быть расторгнута по причине колебания валютного курса, так как это противоречит ее природе, то сделать тот же вывод для сделки с валютной оговоркой невозможно. Иначе пришлось бы признать, что она имеет ту же самую природу, а это, очевидно, было бы ошибочным выводом.
2. Изменение обстоятельств вызвано причинами, которые заинтересованная сторона не могла преодолеть после их возникновения при той степени заботливости и осмотрительности, какая от нее требовалась по характеру договора и условиям оборота.
Изменение курса валюты обычно считается обстоятельством, которое находится вне контроля отдельного лица - участника оборота. Теоретически могут обсуждаться ситуации с атаками на финансовый рынок отдельных крупных игроков, но в данном случае такое обсуждение лишено всяких оснований. У судов не вызывает трудностей квалификация спора в этой части, если речь идет о договоре с валютной оговоркой.
3. Исполнение договора без изменения его условий настолько бы нарушило соответствующее договору соотношение имущественных интересов сторон и повлекло бы для заинтересованной стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишилась бы того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора.
Доказывание того, что в результате существенного изменения обстоятельств, из которых исходили стороны при заключении сделки, соотношение их имущественных интересов изменилось настолько, что исполнение обязательства влечет такой ущерб для истца, из-за которого он в значительной степени лишается того, на что вправе был рассчитывать при заключении договора, также обычно не вызывает затруднений.
Нужно, впрочем, заметить, что обычным следствием возникновения неприемлемого ущерба для одной из сторон служит появление экономически неоправданного обогащения для другой стороны. Эта ситуация не может быть квалифицирована применительно к норме ст. 1102 ГК РФ (неосновательное обогащение) лишь потому, что имеется такое основание получения обогащения, как договор. Соответственно, налицо нарушение эквивалентности предоставления. В экономическом смысле эквивалентность нарушена, поскольку фактически выплачиваемая истцом по договору цена превышает существующие на рынке цены на аналогичные товары, работы, услуги. В юридическом смысле нарушение эквивалентности состоит в том, что то соотношение стоимости товаров, работ, услуг, из которого исходили стороны при заключении договора и которое они считали справедливым, утрачено, а возникшее соотношение противоречит договору и несправедливо.
Обнаружение экономического обогащения стороны и несправедливости в соотношении имущественных интересов, которые привели потерпевшую сторону в такое состояние, что исполнение обязательств по договору влечет для нее неприемлемый ущерб, ставит вопрос о пределах вмешательства суда в такие договорные отношения.
С одной стороны, принцип свободы договора исключает судебное, а тем более иное государственное вмешательство в договорные отношения <7>. В качестве обоснования ограничения вмешательства в договоры в связи с изменениями рынка выдвигается обычно тезис, что тем самым более слабые участники рынка, не справившиеся с изменениями, вытесняются с него и это обеспечивает действие конкуренции <8>. Между тем непонятно, какими качествами должна обладать сторона договора, чтобы справиться с существенным изменением ситуации, которая возникла в сфере, находящейся вне ее контроля. Ведь качества конкурирующих участников рынка в конечном счете сводятся к умению предотвратить негативные факторы и создать благоприятные. Если же эти факторы находятся вне контроля и не могут быть предотвращены (созданы), то и почвы для конкуренции нет.
--------------------------------
<7> Известные исключения связаны с отношениями с участием потребителей.
<8> См.: Карапетов А.Г. Девальвация рубля как основание для изменения договора: опасный поворот // Закон.ру. 2016. 6 февр. URL: https://zakon.ru/Blogs/devalvaciya_rublya_kak_osnovanie_dlya_izmenenie_dogovora_opasnyj_povorot/41677.

Еще раз должен повторить то, что говорилось в п. 1 статьи: возможность наступления соответствующих обстоятельств вполне осознается сторонами, но они формулируют условия договора, исходя из того, что вероятность этого не настолько велика, чтобы не заключить договор. Если вероятность полагается достаточно высокой, то стороны, действуя осторожно, прибегают к хеджированию рисков, что приводит, естественно, к возрастанию стоимости товаров, работ, услуг и влечет к проигрышу в конкурентной борьбе, если стоимость хеджирования существенно возрастает. Учитывая это, нужно признать, что интересы рынка не могут требовать сохранения договоров в неизменном виде при любых обстоятельствах.
Поэтому, с другой стороны, вмешательство суда в договорные отношения сторон может быть обоснованным. Собственно говоря, существование ст. 451 ГК РФ само по себе указывает на то, что договор может быть расторгнут (изменен) в случаях, перечисленных в этой норме. Но такое судебное вмешательство должно носить исключительный характер. Весьма важно, что решение суда о расторжении (изменении) договора по основаниям ст. 451 ГК РФ не может стать прецедентом и в том случае, когда истец ссылается на изменение курса валюты. Каждый договор и каждая ситуация должны квалифицироваться судом как исключение, и суд, если находит основания для изменения договора, должен указать, какие исключительные обстоятельства данного соглашения и данного спора дают основания для расторжения (прекращения) договора.
4. Из обычаев или существа договора не вытекает, что риск изменения обстоятельств несет заинтересованная сторона.
Весьма сложным представляется применение судами подп. 4 п. 2 ст. 451 ГК РФ применительно к действию валютной оговорки. Из этой нормы вытекает, что договор может быть расторгнут (изменен), если риск существенного изменения обстоятельств несут обе стороны. Если говорить об изменении валютного курса, то если в договоре имеется валютная оговорка, нередко предполагается, что такой риск лежит полностью на должнике по денежному обязательству.
Представляется, однако, что такое предположение неверно. Валютная оговорка в условиях современной российской экономики является способом страхования (хеджирования) риска инфляции. Особенно серьезен этот риск при заключении договоров с длительным сроком.
Понятно, что при ревальвации валюты должник по денежному обязательству при действии валютной оговорки получает преимущества, тогда условие оказывается несправедливым уже для кредитора <9>. Указание на этот факт - традиционный аргумент в пользу общей идеи сбалансированности валютной оговорки самой по себе. Однако не бывает оговорки вообще, она делается всегда в определенных рыночных условиях. Поэтому суду необходимо выяснить, какой именно риск (ослабления или укрепления валюты) стороны предусматривали при установлении валютной оговорки <10>. Именно в этом суть подп. 1 п. 2 ст. 451 ГК РФ - должны обсуждаться определенные, конкретные условия, из которых исходят стороны. Думаю, что установление природы риска не только не является сложной задачей, но и поможет суду лучше понять и суть спора, и суть оговорки в конкретном случае.
--------------------------------
<9> Отвлекаясь от российских реалий, должен сказать, что и риск ревальвации, если он имеется (например, в японской экономике), - это общий риск сторон, как и риск девальвации. И в этом случае перекладывание его на одну из сторон будет несправедливым.
<10> Возможен также и риск волатильности - колебания вокруг некоторых средних показателей. Насколько известно, такой риск не актуален для договоров с длительным сроком.

Если рассматривать договор аренды, то риск инфляции, т.е. роста номинальных затрат в национальной валюте, которые сторона должна нести для исполнения договора, лежит не на арендаторе, а на арендодателе. В силу ст. ст. 612, 616 ГК РФ арендодатель должен за свой счет устранять все недостатки имущества и поддерживать его в исправном состоянии. Арендатор несет значительно менее существенные издержки при пользовании объектом. Следовательно, обычно ожидаемое участниками отечественного оборота повышение цен (инфляция) влечет в перспективе уменьшение экономической доходности аренды для арендодателя прежде всего за счет роста размера расходов, к которым он обязан. Чем больше срок аренды, тем выше риск потерь арендодателя от инфляции. Понятно, что если арендодатель использует в своей деятельности импортные материалы, технологии, кадры, что в условиях современного рынка практически неизбежно, то этот риск становится еще более серьезным, вплоть до угрозы прекращения его хозяйственной деятельности вследствие нерентабельности.
Валютная оговорка выступает наиболее очевидным, хотя и не самым гибким способом уменьшения или даже устранения этого риска. Более гибкими (сбалансированными) представляются такие условия договора, которые предусматривают изменение арендной платы, например применительно к росту цен на недвижимость (если арендуется объект недвижимости), росту цен строительства, рыночным ставкам аренды аналогичных объектов и т.п.
В то же время валютная оговорка представляется в наибольшей степени отвечающей интересам арендодателя. Таким образом, он полностью перекладывает риск инфляции на другую сторону договора. Повторю при этом, что подобный риск лежит на участниках оборота, поскольку они получают доходы от реализации произведенных ими товаров, работ, услуг в российской валюте. Ведь в процессе инфляции получаемые доходы в пересчете на более устойчивую валюту будут постоянно уменьшаться.
Представляется, что изменение курса валюты и риск инфляции в целом едва ли может быть риском, лежащим на одной из сторон (за исключением сделок на курс валюты, о которых говорилось в п. 1.2 настоящей статьи). В германской практике, которая представляется наиболее удобной для поиска примеров ввиду близости правовых систем (а сравнительно недавно принятый § 313 Германского гражданского уложения наиболее близок ст. 451 ГК РФ), суды признавали основанием для изменения договоров резко возросшие цены на товары, подлежащие поставке, так что прежние цены становились разорительными для поставщика, и т.п.
Такие случаи из российской практики, как отказ в согласовании строительства на арендованном земельном участке, арест арендованного имущества, подпадают под норму о невозможности исполнения обязательства, но не являются случаем, предусмотренным ст. 451 ГК РФ, хотя обычно и обсуждаются в связи с ее применением <11>.
--------------------------------
<11> См.: Сирота А.Н., Иванова Е.Ю. Девальвация рубля и валютная аренда. Аргументы за и против применения статьи 451 ГК РФ в условиях кризиса // Арбитражная практика для юристов. 2016. N 4. С. 26 - 37.

Учитывая сказанное, следует оценивать условие о валютной оговорке в имеющихся экономических условиях как само по себе несбалансированное, несправедливое, перекладывающее общий риск, лежащий в большей мере на арендодателе или на обеих сторонах договора, на одну из сторон - арендатора.
Несправедливость договора не может служить основанием для признания его недействительным. Однако при чрезвычайных обстоятельствах, когда такая несправедливость приводит к крайне тяжелым последствиям для одной из сторон, не затрагивая или даже улучшая экономическое положение другой стороны, суд должен вмешаться в их отношения. Именно такова цель нормы ст. 451 ГК РФ.
Известно, что российская правоприменительная практика крайне ограничительно толкует ст. 451 ГК РФ <12>. В литературе высказывается предположение, что создание прецедента прекращения (изменения) договора повлечет нестабильность оборота в условиях кризиса. В связи с этим нужно повторить, что любое решение о расторжении (изменении) договора по основаниям ст. 451 ГК РФ не может быть прецедентом, так как речь идет об исключительном случае как основании расторжения (изменения) договора.
--------------------------------
<12> А.А. Иванов указывает на то, что норма ст. 451 ГК РФ в связи с инфляцией практически не применяется судами, однако он видит причину в том, что для этого нет оснований (см.: Иванов А.А. Правовые проблемы действия валютной оговорки в договорах // Вестник экономического правосудия. 2016. N 5. С. 77).

Ранее в отечественном правопорядке имелись примеры ограничительного толкования судами нормы об уступке права требования, затем расширительно толковалось понятие потестативного условия применительно к норме ст. 157 ГК РФ. В настоящее время эти отступления от содержания Кодекса в основном преодолены. Можно предположить, что и норма ст. 451 ГК РФ все же будет применяться судами в точном соответствии с ее содержанием.
Необходимо отметить, что отказ в защите лицам, оказавшимся не по своей вине в такой ситуации, когда исполнение договора становится для них разорительным, никак не укрепляет оборот.
Не представляется убедительным и довод, что такое непредвиденное изменение прав и обязанностей в договоре, при которой одна из сторон обречена на разорение, служит нормальным проявлением действия конкуренции. Норма ст. 451 ГК РФ никак не ограничивает действие конкуренции и не вступает с ней в противоречие. Если речь идет о таком конкурентном качестве, как предусмотрительность (другие качества этой нормой не затрагиваются), то суть нормы ст. 451 ГК РФ состоит как раз в том, что она может быть применена только в тех случаях, когда возникли обстоятельства, которые не могли считаться вероятными при обычном положении дел.
Как было показано выше, тот довод, что обстоятельства, существенное изменение которых является основанием для обращения в суд по ст. 451 ГК, не должны были не только обсуждаться сторонами при заключении договора, но вообще не должны быть ими предвидены, во всяком случае, неточен и не вытекает из текста закона и из текущей хозяйственной практики.
Выше также говорилось, что ошибочен довод о том, что риск инфляции, который уменьшается или устраняется валютной оговоркой, якобы лежит только на должнике по денежному обязательству. На самом деле это общий риск сторон, причем в длительных договорах аренды в наибольшей мере он лежит на арендодателе, т.е. кредиторе по денежному обязательству. Следовательно, валютная оговорка в целом является несправедливым условием, так как общий риск перекладывается на одну из сторон договора.
Этот вывод не следует, впрочем, понимать так, что любой договор аренды, содержащий валютную оговорку, можно расторгнуть (изменить) в условиях финансового кризиса. Помимо наличия несправедливого условия о валютной оговорке истец обязан также доказать ряд исключительных обстоятельств: возникшую для него крайне тяжелую ситуацию, невозможность исполнения договора без серьезного ущерба и др.
Анализ современной практики применения ст. 451 ГК РФ позволяет прийти к выводу, что к этой норме практически не обращаются. Аргументы, которые высказываются в обоснование ее неприменимости, как видно из изложенного выше, представляются неубедительными. Такое положение нельзя считать нормальным. Коль скоро закон предусматривает регулирование известных юридических конфликтов и коль скоро такие конфликты возникают в хозяйственной жизни, этот закон должен применяться.
То, что суды избегают применения ст. 451 ГК РФ, иногда приводит к тому, что договоры прекращаются или изменяются судами на основании общих положений о добросовестности (ст. 1 ГК РФ). Само по себе это лишь говорит о неправильности фактического исключения нормы ГК из практики правоприменения, в результате чего суды ищут пути обхода данного негласного запрета.
Вместе с тем можно отметить, что в тех случаях, когда в договор аренды включена валютная оговорка, которая, как было показано выше, по своей сути является несправедливой и отвечающей интересам арендодателя, можно говорить о недобросовестном поведении при заключении договора. Ведь если несправедливость условия осознавалась сторонами (а она вполне очевидна, если стороны понимают суть договора), то это не могло не быть результатом недобросовестности одной из сторон. В зависимости от конкретных обстоятельств недобросовестность может дополнительно подтверждаться такими фактами, как навязывание условия другой стороне, использование недобросовестной стороной своих экономических преимуществ и т.п.
Частной формой проявления недобросовестности может являться, как представляется, отказ стороны изменить договор по предложению другой стороны при наступлении условий, указанных в ст. 451 ГК, особенно если отказавшаяся от изменения договора сторона получает непредвиденное при заключении договора обогащение. Включение в договор условия, в силу которого стороны вступают в переговоры об его изменении при, скажем, резком падении курса национальной валюты, хотя и не влечет автоматического изменения договора (но, конечно, никак не означает, что стороны исходят из того, что такое резкое падение курса якобы произойдет в течение действия договора, как иногда необоснованно заключают суды), но дает дополнительные основания для квалификации уклонения от изменения договора той стороны, которой такое изменение невыгодно, как недобросовестного поведения.
Резюмируя сказанное выше, я бы хотел сформулировать несколько тезисов.
1. Размер оплаты товаров, работ, услуг, установленный сторонами в возмездном договоре, предполагается равным стоимости этих товаров, работ, услуг.
Арендная плата, соответственно, предполагается равной стоимости пользования имуществом.
В точном смысле слова стоимость вообще означает не расходы на производство товаров (себестоимость), не расходы, необходимые для оказания услуг, а именно ту сумму, которую платит покупатель, заказчик, арендатор по условиям свободного соглашения с продавцом, исполнителем, арендодателем, исходя из существующих среднерыночных цен на данный вид товаров, работ, услуг. При таком понимании эквивалентность присуща любому возмездному договору как, по сути, договору об обмене товаров, работ, услуг на деньги по стоимости товаров, работ, услуг.
Гражданский оборот выступает как последовательность таких эквивалентных договоров. При нарушении эквивалентности основание гражданского оборота разрушается, поскольку агенты оборота, получившие в результате несбалансированных по предоставлению сделок суммы ниже эквивалента, не могут получить достаточные средства для нового цикла производства. Правопорядок защищает эти основы оборота, во-первых, предоставлением возможности признать недействительной сделку, если обнаружится ошибка или иные факторы, повлиявшие на свободное формирование воли при ее заключении (например, заблуждение или обман), потому что в этом случае встречное предоставление окажется неэквивалентным, а во-вторых, позволением в известных случаях расторгнуть или изменить договор по основаниям нормы ст. 451 ГК РФ. В этом отношении ст. 451 дает основание для аннулирования (изменения) договора именно потому, что возникло нарушение эквивалентности встречного предоставления по сравнению с тем, какое было установлено сторонами при заключении договора.
Если стабильность оборота защищается нормой о свободе договора, то эквивалентность оборота защищается нормой ст. 451 ГК РФ. Поэтому и чрезмерное вмешательство суда в договорные отношения, и отказ от вмешательства в тех случаях, когда оно позволено законом, могут рассматриваться как факторы, наносящие вред обороту.
2. Валютная оговорка в арендном договоре, как было показано в настоящей статье, является сама по себе несправедливым условием, нарушающим баланс прав сторон договора в пользу арендодателя вследствие процесса инфляции. При возникновении обстоятельств, перечисленных в ст. 451 ГК РФ, у арендатора возникают основания добиваться расторжения или изменения договора аренды. Учитывая нежелание судов расторгать или изменять договоры по этим основаниям во избежание неопределенности, вредящей стабильности оборота, видимо, оправданно будет установить какие-то количественные показатели, дающие основания для обсуждения расторжения (изменения) договора. Таким показателем может быть, по моему мнению, факт резкого падения курса национальной валюты, скажем, в 2 или 1,5 раза в течение короткого срока, например трех - четырех месяцев.
Следует исходить из того, что расторжение (изменение) договора по основаниям ст. 451 ГК РФ является исключительным случаем и потому всегда предполагает учет конкретных обстоятельств. Среди них наиболее существенным, при наличии всех условий, указанных в ст. 451 ГК РФ, я бы считал степень нарушения баланса интересов сторон, размер тех потерь, которые несет истец, и очевидность несоразмерности его договорных обязательств тому предоставлению, которое он получает от другой стороны. При этом большое значение имеют факты, характеризующие стоимость аналогичных товаров, работ, услуг на рынке, условия их представления и т.п., поскольку, как говорилось в п. 1, норма ст. 451 ГК РФ в конечном счете продиктована нуждами гражданского оборота в целом.

References

1. Chuprikov D. On the Issue of Devaluation as a Ground for Contract Modification (K voprosu o devalvatsii kak osnovanii modifikatsii kontraktov) // https://zakon.ru/blog/2016/02/08/k_voprosu_o_devalvacii_kak_osnovaniyu_modifikacii_kontraktnyx_obyazatelstv_hardship (accessed 15 June 2016).
2. Dastis J.C.M. Change of Circumstances (Section 313 BGB). Trigger for the Next Financial Crisis? // European Review of Private Law. 2015. N 1. P. 85 - 99.
3. Ivanov A.A. Legal Problems Arising from Monetary Clauses in Contracts (Pravovye problemy deistviya valyutnoi ogovorki v dogovorakh) // The Herald of Economic Justice of the Russian Federation (Vestnik economicheskogo pravosudiya Rossiiskoi Federatsii). 2016. N 5. P. 70 - 79.
4. Ivanova E.V. Derivative Securities. Forward, Futures, Warrant Certificate, Swap. Legal and Economical Qualification (Derivativy. Forvard, fyuchers, optsion, svop. Ekonomiko-pravovaya kvalifikatsiya). Moscow: Os'-89, 2007. 304 p.
5. Karapetov A.G. Depreciation of the Ruble as a Ground for Change of Contract. Dead Man's Curve (Devalvatsiya rublya kak osnovanie dlya izmeneniya dogovora. Opasnyi povorot) // https://zakon.ru/Blogs/devalvaciya_rublya_kak_osnovanie_dlya_izmenenie_dogovora_opasnyj_povorot/41677 (Accessed 15 June 2016).
6. Ovseiko S.V. Swaps: General Characteristics of the Financial Derivative (Svopy: obschaya kharakteristika proizvodnogo finansovogo insterumenta) // Lawyer (Yurist). 2012. N 24. P. 22 - 29.
7. Pochereztseva Z.A., Kholkina M.G., Shevchenko G.N. Article-by-Article Commentary on the Federal Law of 22 April 1996 N 39-FZ "On the Securities Market" (Kommentariy k Federalnomu zakonu ot 22 aprelya 1996 g. N 39-FZ "O rynke tsennykh bumag" (postateinyi)) // http://www.consultant.ru/ (accessed 15 June 2016).
8. Prokudina N.V. Peculiarities of Regulation of the OTC Derivatives Market in the European Union (Osobennosti regulirovaniya rynka vnebirzhevykh derivativov v Evropeiskom soyuze) // International Law and International Organisations (Mezhdunarodnoe pravo i mezhdunarodnye organizatsii). 2013. N 3. P. 424 - 441.
9. Shavaleev M.V. Theses for the Round Table Discussion Arranged by the "Statut" Law School (Tezisy k kruglomu stolu Shkoly prava "Statut") // https://vk.com/doc293039790_437364264?hash=6bd35fef57aaf1d134&dl=3a3c47116ce0de4048 (accessed 15 June 2016).
10. Sirota A.N., Ivanova E.Yu. Depreciation of the Ruble and a Lease in Foreign Currency. Arguments for and against the Application of the Article 451 of the Civil Code of the Russian Federation in a Down Economy (Devalvatsiya rublya i valyutnaya arenda. Argumenty za iprotivprimeneniya stat'i 451 GK RF v usloviyakh krizisa) // Arbitration Practice for Lawyers (Arbitrazhnaya praktika dlya yuristov). 2016. N 4. P. 26 - 37.
11. Yasus M.V. Legal Regulation of Transactions with Use of the Financial Derivatives on the Non-Organised Securities Market in Russia (Pravovoe regulirovanie sdelok s ispolzovaniem proizvodnykh finansovykh instrumentov na neorganizovannom rynke tsennykh bumag v Rossii) // Law and Economy (Pravo i ekonomika). 2011. N 8. P. 36 - 43.

Если вы не нашли на данной странице нужной вам информации, попробуйте воспользоваться поиском по сайту:



Вернуться на предыдущую страницу

Последние новости
15 сентября 2017 г.
Проект Федерального закона №266932-7 "О внесении изменений в статью 59 Федерального закона "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд"

В рамках законопроекта предлагается изменить редакцию части 3 статьи 59 Федерального закона от 5 апреля 2013 года № 44-ФЗ, чтобы не допустить проведения электронного аукциона при осуществлении закупок товаров, работ, услуг, не включенных в указанные в ч. 2 ст. 59 перечни. Законопроект направлен на поддержание баланса в правоотношениях заказчиков и исполнителей с целью обеспечения качества приобретаемых товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд.

1 сентября 2017 г.
Вступила в силу ст. 2 Федеральный закон от 3 июля 2016 г. N 281-ФЗ "О внесении изменений в Закон Российской Федерации "О средствах массовой информации" и статьи 5 и 38 Федерального закона "О рекламе"

Указанной  статьей предусматривается, что в случае размещения рекламы на телеканале на основании данных, полученных по результатам исследования объема зрительской аудитории телеканалов, рекламодатели, рекламораспространители и их представители и посредники обязаны использовать указанные данные в соответствии с договорами, заключенными указанными лицами или их объединениями с организациями, уполномоченными на проведение указанных исследований Роскомнадзором.

15 августа 2017 г.
Проект Федерального закона № 249505-7 "О внесении изменений в часть первую и часть вторую Налогового кодекса Российской Федерации"

Цель законопроекта - увеличение эффективности налогового стимулирования, снижение административной нагрузки на бизнес и обеспечение стабильности и предсказуемости системы налогообложения. Так законопроектом предлагается сократить сроки проведения камеральной проверки, учитывая современные системы контроля финансово-хозяйственной деятельности налогоплательщиков. Кроме того, предметом повторной выездной налоговой проверки на основании уточненной налоговой декларации с уменьшением исчисленной суммы налога может быть только обоснованность уменьшения налога на основании измененных в уточненной декларации сведений.

2 августа 2017 г.
Проект Федерального закона № 239932-7 "О внесении изменений в ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части процедуры реструктуризации долгов в делах о банкротстве юридических лиц"

В настоящее время законодательство о банкротстве предусматривает недостаточно эффективные механизмы реабилитационных процедур. При этом они редко применяются на практике и редко заканчиваются восстановлением платежеспособности должников. Цель данного законопроекта - расширение практики применения реабилитационных механизмов в отношении юридических лиц, а также введение новой реабилитационной процедуры - реструктуризации долгов.

28 июля 2017 г.
Проект федерального закона № 237568-7 "О внесении изменений в Федеральный закон "О потребительском кредите (займе)" и Федеральный закон "О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях"

Принятие данного законопроекта будет способствовать обеспечению защиты прав граждан-должников по потребительским кредитам (займам) посредством установления правового механизма, ограничивающего возможные злоупотребления в данной сферы, а также способствующего вытеснению с рынка не профессиональных кредиторов, а также кредиторов, ведущих недобросовестную деятельность, связанную с предоставлением потребительских кредитов (займов).

В центре внимания:

Особенности изменения и расторжения договора при существенном нарушении его условий (Егорова М.А., Арсланов К.М.)

Дата размещения статьи: 25.08.2017

Спорные вопросы расторжения гражданско-правового договора в одностороннем порядке (Богданов Е.В.)

Дата размещения статьи: 14.08.2017

Преддоговорные споры (Демкина А.В.)

Дата размещения статьи: 16.12.2016

Особенности преддоговорных отношений: торги и ведение переговоров (Демкина А.В.)

Дата размещения статьи: 09.12.2016

Проблемы применения нормы ст. 451 ГК РФ: валютная оговорка и баланс интересов сторон договора (Скловский К.И.)

Дата размещения статьи: 18.11.2016