Быстрая навигация: Каталог статей Отдельные виды предпринимательской деятельности Адвокатская деятельность Злоупотребление правом адвокатом в уголовном судопроизводстве как вид профессиональной деформации (по материалам дисциплинарной практики адвокатских палат Санкт-Петербурга и Калининградской области) (Конин В.В.)

Злоупотребление правом адвокатом в уголовном судопроизводстве как вид профессиональной деформации (по материалам дисциплинарной практики адвокатских палат Санкт-Петербурга и Калининградской области) (Конин В.В.)

Дата размещения статьи: 22.06.2020

Злоупотребление правом в сфере уголовного судопроизводства является одним из наиболее негативных моментов, влекущих неприятие общества.

Злоупотребление правом как недобросовестное поведение свойственно практически всем профессиональным участникам уголовного судопроизводства [1, с. 94 - 100; 4, с. 144 - 147]. Но именно злоупотребление правом со стороны адвоката представляется наиболее неприемлемым, поскольку, в отличие от дознавателя, следователя, прокурора и суда, у него отсутствует вышестоящая инстанция, которая могла бы пересмотреть и отменить незаконные действия и решения, принятые им при осуществлении защиты, и исправить ситуацию.

В основном под злоупотреблением правом со стороны адвоката понимается деятельность по противодействию стороне обвинения при осуществлении защиты доверителя от возникшего подозрения либо выдвинутого в отношении доверителя обвинительного тезиса с учетом неравенства возможностей стороны обвинения и стороны защиты на досудебной стадии.

Однако, как показывает практика, злоупотребление правом (как недобросовестное поведение) со стороны адвоката в уголовном судопроизводстве возможно не только при противодействии стороне обвинения.

На примере двух конкретных дел, рассмотренных квалификационными комиссиями адвокатских палат Санкт-Петербурга и Калининградской области, попытаемся проанализировать, в каких ситуациях происходит злоупотребление правом адвокатами в уголовном судопроизводстве в ситуациях, не связанных с противодействием обвинению.

Действующее российское законодательство, регулирующее деятельность адвокатуры как института гражданского общества, предъявляет к адвокату достаточно серьезные требования. Определение адвокатской деятельности дано в ч. 1 ст. 1 Федерального закона от 31.05.2002 N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (далее - Закон об адвокатуре): "Адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам (далее - доверители) в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию" [5]. В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами.

Схожее требование заложено в п. 1 ч. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката: адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя [2].

Таким образом, можно утверждать, что предметом адвокатской деятельности являются права, свободы и законные интересы юридических и физических лиц, гарантированные российским законодательством и общепризнанными нормами международного права.

Однако, как показывает практика, в ряде случаев адвокаты под влиянием различных обстоятельств игнорируют указанные положения, тем самым допуская злоупотребление правом.

Так, в квалификационную комиссию Адвокатской палаты Санкт-Петербурга с жалобой на адвоката К. обратился ее доверитель Г., указав, что обнаружил в материалах уголовного дела сфальсифицированный протокол своего допроса, подписанный адвокатом К., осуществлявшей его защиту в порядке ст. 51 Уголовно-процессуального кодекса РФ [6, с. 75 - 78].

Согласно жалобе Г. в материалах уголовного дела он обнаружил постановление о привлечении себя в качестве обвиняемого от 14.07.2017, и протокол своего допроса с участием адвоката К., который якобы был выполнен в следственном управлении в этот же день в период с 15 ч 20 мин. до 15 ч 40 мин.

По утверждению Г., в этот день в следственное управление он не доставлялся, обвинение ему не предъявлялось и он не допрашивался по предъявленному ему обвинению. В указанных процессуальных документах стоит не его подпись. В этот день во время, указанное в протоколе допроса, он находился в районном суде, где рассматривалось ходатайство следователя об избрании в отношении Г. меры пресечения в виде заключения под стражу.

В дальнейшем, согласно заключению специалиста, было установлено, что рукописный текст в протоколе допроса был выполнен не Г., подпись также выполнена не Г.

Адвокат К. в своем объяснении пояснила, что, действительно, в этот день Г. в следственное управление не доставлялся, однако настаивала, что следственные действия все же проводились, сам допрос Г. был осуществлен в ходе перерыва в судебном заседании, а она по невнимательности упустила, что в протоколе имеется отметка о проведении допроса в следственном управлении, и каких-либо нарушений в этом она не усматривает. Вывод специалиста о том, что подпись в протоколе выполнена не обвиняемым, адвокат К. объяснила "деградацией психических особенностей личности" Г. и тем, что ему было затруднительно писать в условиях стресса; дополнительные затруднения вызвало и то обстоятельство, что писать приходилось через решетку.

Квалификационная комиссия обратила внимание на то, что текст протокола допроса был изготовлен в печатном виде на компьютере, в то время, как если бы допрос обвиняемого проводился следователем в ходе перерыва в судебном заседании, он был бы выполнен от руки. Исходя из этого квалификационная комиссия пришла к выводу, что либо протокол допроса был изготовлен заранее, без участия Г. и его адвоката К., а затем следователь в присутствии адвоката К. дал подписать вышеуказанный протокол допроса без его фактического производства (что само по себе является фальсификацией доказательств), либо предъявление обвинения и допрос Г. в действительности не проводились, протокол допроса был сфальсифицирован следователем и подписан адвокатом К. с целью придания ему законного вида.

Тем самым квалификационная комиссия констатировала факт недобросовестного отношения адвоката К. к своим профессиональным обязанностям: подписывая протокол допроса, вызывающий обоснованные сомнения, она действовала вопреки законным интересам доверителя.

Указанные нарушения со стороны адвоката К. привели к подрыву доверия к ней со стороны доверителя и умалению авторитета адвокатского сообщества.

Решением Совета Адвокатской палаты Санкт-Петербурга статус адвоката К. был прекращен.

Второе дело представляет не меньший интерес, поскольку не только затрагивает институт реализации права на защиту посредством оказания квалифицированной юридической помощи, но и касается взаимоотношений между адвокатами внутри адвокатской корпорации сквозь призму положений, закрепленных в ч. 1 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката.

В Адвокатскую палату Калининградской области с жалобой на адвоката М. обратился гр. К. В жалобе он указал, что в отношении его расследуется уголовное дело по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 162 УК РФ. Защиту его интересов осуществляет адвокат З., с которым заключено соглашение.

28 апреля 2010 г. следователем было предъявлено К. обвинение. В связи с болезнью адвоката З., осуществляющего защиту К., следователь направил заявку в филиал Калининградской областной коллегии адвокатов на участие адвоката в порядке ст. 50 УПК РФ.

Заявка была самостоятельно принята адвокатом М., после чего он принял участие в следственных действиях: предъявлении обвинения К. в совершенном преступлении и последующем допросе, несмотря на отказ К. от услуг адвоката М. По окончании следственного действия адвокат М. поставил свою подпись в постановлении о привлечении К. в качестве обвиняемого и подписал протокол допроса К. Факт участия в следственных действиях - предъявлении обвинения и допросе обвиняемого К. в порядке ст. 50 УПК РФ адвокат М. не отрицал, указав, что 29 апреля 2010 г. он получил заявку на участие в следственных действиях в порядке ст. 50 УПК РФ, поскольку адвокат З., осуществлявший защиту К. был болен, а дежурный адвокат Г. не мог принять участие в производстве следственных действий, так как осуществлял защиту соучастника К. по преступлению, интересы которого существенно противоречили интересам К.

Учитывая сложившуюся ситуацию, адвокат М. принял заявку на участие в производстве следственных действий с участием К. Одновременно с этим, зная, что интересы К. на предварительном следствии защищает адвокат З., адвокат М. не согласовал с ним свои действия, не выяснил позицию защиты, которую выработали адвокат З. и его доверитель К. по уголовному делу, не выяснил отношения адвоката З. к факту вступления в дело в порядке ст. 50 УПК РФ.

Часть 3 ст. 50 УПК РФ устанавливает, что в случае неявки приглашенного защитника в течение 5 суток со дня заявления-ходатайства о приглашении защитника дознаватель, следователь или суд вправе предложить подозреваемому, обвиняемому пригласить другого защитника, а в случае его отказа принять меры по назначению защитника. Тем самым закон устанавливает, что только по истечении 5 суток после неявки защитника для производства следственного действия, назначенного на конкретную дату, при условии его надлежащего уведомления о предстоящем следственном действии суд либо лицо, проводящее предварительное расследование, вправе предложить подозреваемому (обвиняемому) пригласить другого защитника. И только в случае отказа подозреваемого (обвиняемого) пригласить другого защитника суд или следователь может принять меры по назначению защитника. При этом отказ должен быть выражен в четкой и категоричной форме, исключающей различные толкования.

В рассматриваемой ситуации следователь проигнорировал положение закона, установившего вышеприведенный алгоритм действий, и, не дождавшись истечения 5 суток, не имея отказа К. от приглашения другого защитника, направил заявку на участие защитника по назначению.

Порядок оказания юридической помощи по назначению органов дознания, предварительного следствия и суда определяет Совет Адвокатской палаты Калининградской области. Согласно Положению о порядке участия адвокатов по назначению в уголовных и гражданских делах (утв. конференцией Адвокатской палаты Калининградской области 19.03.2004, с изм.; далее - Положение), осуществление адвокатом защиты по назначению (т.е. без заключения соглашения с доверителем) возможно лишь при наличии заявки, полученной адвокатом от распорядителя заявок. Пунктом 7.1 Положения установлено, что адвокат, принявший самостоятельно заявку от следователя, судьи, прокурора, дознавателя без согласования с распорядителем заявок; с адвокатом, ранее участвовавшим в этом деле; в районе, за которым он в соответствии с графиком дежурств не закреплен, - подлежит дисциплинарной ответственности за неисполнение решений органов Адвокатской палаты (подп. 4 п. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре). Распорядителем заявок по Балтийскому району г. Калининграда является адвокат Г., и именно от нее должен был получить заявку на участие в следственных действиях в порядке ст. 50 УПК РФ адвокат М.

Приняв заявку на участие в следственных действиях в порядке ст. 50 УПК РФ помимо распорядителя заявок и тем самым нарушив установленный в соответствии с Положением порядок участия в уголовных делах по назначению органов дознания, предварительного следствия и суда, адвокат М. допустил нарушение подп. 4 п. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре п. 6 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката.

В соответствии с ч. 1 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат строит свои отношения с другими адвокатами на основе взаимного уважения и соблюдения их профессиональных прав. Не поставив адвоката З. в известность о принятии заявки следователя и вступлении в уголовное дело в порядке ст. 50 УПК РФ, не согласовав с ним позицию по делу, адвокат М. проявил неуважение к адвокату З. как к своему коллеге по адвокатской корпорации, тем самым допустив прямое нарушение Кодекса профессиональной этики адвоката в виде проявления неуважения к другим адвокатам и несоблюдения их профессиональных прав, выразившееся во вступлении в дело по назначению без согласования позиции с адвокатом, участвующим в деле по соглашению.

Решением Совета Адвокатской палаты Калининградской области статус адвоката М. был прекращен.

Представляется, что в обоих рассмотренных случаях причиной допущенных адвокатами нарушений выступила их профессиональная деформация. Необходимо отметить, что уровень профессиональной деформации адвоката нельзя оценить по четким объективным критериям, но в любом случае злоупотребление правом как недобросовестное поведение, искаженное понимание своей профессиональной функции и, как следствие, извращенное отношение к своим профессиональным обязанностям является составной частью профессиональной деформации.

Полагаем необходимым отметить, что достаточно широко используемое сегодня понятие "профессиональная деформация личности" было введено еще в 1921 году Питиримом Александровичем Сорокиным [7, с. 397 - 426].

Профессиональная деформация в юриспруденции - явление достаточно распространенное, и ей подвержены практически все профессиональные участники, действующие при осуществлении правосудия.

Вместе с тем уголовное судопроизводство является той сферой, где профессиональная деформация профессиональных участников влечет за собой самые тяжелые последствия.

В чем проявилась профессиональная деформация адвокатов в рассмотренных ситуациях?

В первом случае адвокат К. грубо проигнорировала право своего доверителя Г. на дачу показаний по предъявленному ему обвинению как способ защиты от выдвинутого обвинительного тезиса. Поведение адвоката К. можно назвать приспособленчеством: не желая портить отношения со следователем, адвокат подстраивает (приспосабливает) свою позицию и свое поведение к позиции следователя (позиция виновности доверителя), содействуя ему в этом, что противоречит природе адвокатуры, поскольку подразумевает собой пассивное принятие адвокатом существующего порядка, сложившегося на практике, - обвинительного уклона, присущего предварительному следствию и судам при рассмотрении уголовных дел.

Во втором случае адвокат М. также проявил приспособленчество, содействуя следователю в выполнении достаточно важных для нормального производства процессуальных и следственных действий, и одновременно с этим - неуважение к своему коллеге, поучаствовав в предъявлении обвинения и последующем допросе его доверителя, не согласовав с ним свое участие, поставив интересы следователя выше корпоративных интересов.

Самостоятельно приняв заявку от следователя на участие в производстве следственных действий в порядке ст. 50 УПК РФ, в нарушение установленного правила распределения заявок адвокат М. проявил неуважение ко всему адвокатскому сообществу, проигнорировав требования Положения.

Причины профессиональной деформации адвокатов могут быть самые разные: правовой нигилизм в виде неуважения закона, отрицание его верховенства (в качестве правового нигилизма можно рассматривать в том числе и попытки адвоката добиться нужного результата любой ценой), цинизм в виде безразличного отношения к доверителю (пассивность при осуществлении защиты, особенно при осуществлении защиты по уголовным делам в порядке ст. 50 - 51 УПК РФ, либо навязывание своего мнения), безграмотный подход к осуществлению защиты (ухудшение положения доверителя вследствие непродуманной тактики деятельности защитника) и т.д.

Приведенный нами перечень составных частей правового нигилизма в деятельности адвоката не является исчерпывающим и может быть дополнен.

Исследователи справедливо отмечают, что законодатель до сих пор не уделил достаточного внимания вопросу формирования понятия "злоупотребление правом" и не обозначил жесткие рамки дозволенного поведения субъектов публично-правовых отношений [3, с. 5 - 9]. Полагаем, что с установлением рамок дозволенного поведения субъектов уголовного судопроизводства будет значительно ограничена возможность злоупотребления своими правами и свободами в ущерб как установленному порядку уголовного судопроизводства, так и нарушению прав и свобод других лиц.

Список литературы

1. Баева К.М. Субъекты злоупотребления правом в уголовном судопроизводстве // Судебная власть и уголовный процесс. 2017. N 3. С. 94 - 100.
2. Кодекс профессиональной этики адвоката: принят первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 г. (с изм. и доп.) // Доступ из СПС "КонсультантПлюс".
3. Кожевников В.В., Денисенко Е.М., Лавров Ю.Б. О понятии злоупотребления правом в сфере публично-правовых отношений // Современное право. 2018. N 12. С. 5 - 9.
4. Марковичева Е.В. Применение уголовно-процессуальных норм и злоупотребление правом // Тенденция реформирования судебной системы, действующего уголовного, уголовно-процессуального и гражданско-процессуального законодательства: Сб. статей. Орел: ОрЮИ МВД России им. В.В. Лукьянова, 2017. С. 144 - 147.
5. Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации: Федер. закон от 31.05.2002 N 63-ФЗ (в ред. от 29.07.2017) // Доступ из СПС "КонсультантПлюс".
6. Обзор дисциплинарной практики Адвокатской палаты Санкт-Петербурга (январь - июнь 2018 года) // Вестник Адвокатской палаты Санкт-Петербурга. 2018. N 4. С. 75 - 78.
7. Сорокин П.А. Влияние профессии на поведение людей и рефлексология профессиональных групп // Вопросы изучения и воспитания личности. 1921. N 3. С. 397 - 426.

Если вы не нашли на данной странице нужной вам информации, попробуйте воспользоваться поиском по сайту:



Вернуться на предыдущую страницу

Последние новости
6 января 2021 г.
Проект Федерального закона № 1087686-7 "О сельскохозяйственной продукции, сырье и продовольствии с улучшенными характеристиками"

Законопроект направлен на повышение доступности для населения продукции сельского хозяйства, обладающей улучшенными характеристиками, а также информации о такой продукции. Целями законопроекта являются содействие устойчивому развитию сельского хозяйства; развитие  нутреннего рынка сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия; повышение конкурентоспособности произведенных на территории РФ сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на зарубежных рынках.

30 декабря 2020 г.
Проект Федерального закона № 1087244-7 "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации в части отмены избыточных требований к содержанию устава акционерного общества"

Целью законопроекта является оптимизация требований к содержанию уставов акционерных обществ, поскольку анализ правоприменительной практики показал, что зачастую уставы акционерных обществ содержат информацию, фактически повторяющую положения закона.

22 декабря 2020 г.
Проект Федерального закона № 1079717-7 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в части совершенствования автомобильного туризма и реализации туристского кластера в РФ"

Цель законопроекта состоит в создания безопасных и комфортных условий, способствующих развитию автомобильного туризма и индустрии автомобильных путешествий в России. В настоящее время значимость автотуризма значительно возросла, поскольку он позволяет обеспечить соблюдение социальной дистанции и снизить вероятность заражения COVID-19.

16 декабря 2020 г.
Проект Федерального закона № 1076703-7 "О внесении изменений в ФЗ "О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты РФ" и ст. 6 ФЗ "О лотереях"

Цель законопроекта - устранение отдельных пробелов законодательства в области организации и проведения азартных игр и лотерей, а также разграничение деятельности по организации и проведению лотерей и деятельности букмекерских контор и тотализаторов, в том числе в целях недопущения проведения азартных игр под видом лотерей.

8 декабря 2020 г.
Проект Федерального закона № 1070682-7 "О внесении изменений в статью 23 Федерального закона "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей"

Целью законопроекта является совершенствование действия механизма обжалования учредителями (участниками) юридического лица либо лицом, имеющем право без доверенности действовать от имени юридического лица принятых регистрирующим органом решений об отказе в госрегистрации в порядке пп. "ф" п. 1 ст. 23 Закона о государственной регистрации.

В центре внимания:

Адвокатура в Лихтенштейне (Трефилов А.А.)

Дата размещения статьи: 13.01.2021

Природа деформации профессионального правосознания (на примере адвокатской деятельности) (Грамматиков В.В.)

Дата размещения статьи: 11.12.2020

Адвокатский запрос и проблемы реализации права адвоката на сбор информации (Кочанова Т.)

Дата размещения статьи: 26.11.2020

Правовая природа международных стандартов адвокатской деятельности (Анисимов В.Ф., Квач И.В., Квач С.С.)

Дата размещения статьи: 28.10.2020

И снова о гражданско-правовой природе соглашения об оказании адвокатом юридической помощи (Бардин Л.Н.)

Дата размещения статьи: 23.09.2020