Быстрая навигация: Каталог статей Иные вопросы Нужна ли реформа в сфере правосудия? (Полищук Д.А.)

Нужна ли реформа в сфере правосудия? (Полищук Д.А.)

Дата размещения статьи: 30.03.2013

Следует отметить, что значение надлежащей уголовно-правовой защиты основополагающих прав и свобод человека и гражданина вряд ли можно переоценить. На этом фоне преступления, посягающие на интересы правосудия, существенным образом затрудняют или в отдельных случаях делают и вовсе невозможным обеспечение защиты названных прав и свобод.
Например, опасность для общества феномена, получившего название "басманного правосудия", при котором происходит подмена "буквы" и "духа" закона любыми иными неписанными правилами, установками и договоренностями, весьма наглядна. Не менее опасны различного рода посягательства на нормальную работу органов правосудия. Например, в 2011 - 2012 гг. объемы только "правоохранительной" коррупции сравнялись с доходами федерального бюджета отдельных регионов страны. При этом 82% всех взяток в данной сфере приходится на представителей силовых ведомств, оставшиеся 18% - на судебные органы. Соответственно, граждане (а половина из них, по данным опросов, "побывали в соответствующей коррупционной ситуации") не могут совершенно открыто защитить свои нарушенные права. Ежегодно без учета латентности, составляющей не менее 1:20, число преступлений, посягающих на сферу отправления правосудия, составляет около 15 тыс. При этом соответствующие посягательства с каждым годом становятся все более изощренными.

К сожалению, вехой сегодняшнего времени во многом стала декларативность принципа независимости суда, а у населения - убежденности в отсутствии справедливого и непорочного правосудия в стране. Указанная ситуация вполне закономерно наносит непоправимый ущерб всему обществу и государству, позволяя сначала накапливаться отрицательной энергетике в глубинах социума, а затем приводить в движение в этом социуме негативные тектонические процессы, создавая питательную среду для различного рода социально-политических катаклизмов. Следовательно, понимание генезиса возможных угроз правосудию, а также средств, способных им противостоять, является весьма непростой, но и одновременно достаточно важной задачей. Ее решение следует искать среди концептуальных положений широкого спектра отраслей знаний, начиная с философии и заканчивая правом.
Сложность решения отмеченной задачи обусловлена целым рядом обстоятельств, во-первых, существующей архитектоникой социальных отношений; во-вторых, устройством, соподчиненностью и иерархией правоприменительных и правоохранительных ведомств; в-третьих, многоотраслевым характером и противоречивостью законодательных установлений и т.д. В то же время при всей обширности спектра возможных угроз сфере отправления правосудия, отражаемых в нормах главы 31 УК РФ "Преступления против правосудия", их число не является исчерпывающим. "За кадром" остается целый ряд иных посягательств, мешающих нормальной деятельности органов правосудия. Отчасти модели угроз состоянию защищенности правосудия предусматриваются нормами иных глав УК РФ. В первую очередь это касается ряда дефиниций главы 30 (Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления), например ст. 286 "Превышение должностных полномочий", ст. 290 "Получение взятки", ст. 291 "Дача взятки", ст. 292 "Служебный подлог" и др.
При всей многомерности названной проблемы ее решение видится через призму разработки концепции уголовной политики, способной акцентировать внимание на большинстве наиболее значимых вопросов защиты интересов правосудия. В данном случае нет никаких сомнений в том, что названная концепция должна вобрать в себя широкий спектр важнейших элементов уголовной политики, среди которых вопросы: эволюции понимания сущности интересов правосудия и отражение этого понимания в современном уголовном законодательстве; компаративистского анализа рассматриваемых норм уголовного законодательства России и ряда стран Запада; формирования современной информационно-поисковой системы уголовной политики, способной абсорбировать информацию, отражающую не только сложившуюся на данный момент уголовно-политическую ситуацию, но и прогнозные оценки будущего ее развития; моделирования современной уголовной политики России; совершенствования уголовного законодательства и оптимизации правоприменительной практики; повышения эффективности уголовной политики защиты интересов правосудия и т.д.

Как свидетельствуют многочисленные исследования, включая авторские, тренд современной уголовной политики в стране свидетельствует об ориентированности правосудия на репрессивно-административное решение стоящих правоохранительных задач. Иллюстрацией сказанному может служить практика, когда длительное время лишь увеличивался численный состав правоохранительных и судебных органов, но это вовсе не приводило к "оздоровлению" криминальной ситуации.
Для повышения "коэффициента полезного действия" уголовной политики необходима глубина и осмысленность на уровне фундаментальных концепций любых принимаемых управленческих решений. При этом основной потенциал уголовной политики в сфере защиты интересов правосудия лежит не столько в сфере государственного принуждения, сколько в проекции действия институтов гражданского общества. Следовательно, и основными отправными точками построения уголовной политики должна стать именно упомянутая проекция, способная поднять сферу отправления правосудия на достойный и всеми признаваемый пьедестал.
В контексте происходящего доминируют две полярные по своей направленности тенденции. Первая свидетельствует, казалось бы, о всеобщем торжестве правосудия. Универсальное значение приобрели общепризнанные принципы и нормы, которые содержательно соотнесены с правами и свободами человека и гражданина. Вторая тенденция указывает на то, что российское общество переживает беспрецедентный кризис правовых ценностей и правовой мысли. Данный кризис, по сути, ставит под сомнение не только так называемые либеральные ценности, но и саму структуру демократического правового порядка.
Нельзя не отметить и то, что криминологическая ситуация в России с каждым годом становится все менее благоприятной. Мы наблюдаем тотальную маргинализацию и криминализацию общества. Например, в настоящее время только за один год в стране регистрируется столько преступлений, сколько в 60-е гг. прошлого века не менее чем за пять лет. В последнее десятилетие число зарегистрированных преступлений в России ежегодно составляет чуть менее 3 млн. Однако это без учета латентности упомянутых посягательств. Хотя, согласно экспертным оценкам, фактический массив преступности составляет 12 - 15 млн. преступлений в год <1>.
--------------------------------
<1> Лунеев В.В. Тенденции современной преступности и борьбы с ней в России // Государство и право. 2004. N 1. С. 16.

В какой-то мере указанное объясняется тем, что прежняя система превенции правонарушений к началу 90-х гг. была безотчетно разрушена, а новая так и не была создана. При этом акцент в борьбе с преступностью фактически перенесен на репрессивную сферу.
На фоне последовательной юридизации всех сфер жизни правосудие все меньше воспринимается как нравственная ценность и все больше - как система принуждения. Одновременно государственная политика и справедливость все чаще воспринимаются исключительно как проявление прагматизма. В такой ситуации у различных слоев населения, а равно и у представителей власти вырабатываются цинизм и презрение к закону, доминирующее стремление обойти его требования или уклониться от них <2>. При этом ненаказуемое юридически значимое поведение воспринимается как дозволенное и правомерное. Оно беспринципно проявляет себя повсюду, где это не грозит - прямо и недвусмысленно - законодательными мерами государственного принуждения и юридической ответственностью в широком смысле. В конечном счете подобные деяния определяются родовыми понятиями "злоупотребление правом" и "злоупотребление правосудием" <3>.
--------------------------------
<2> Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. Пер. с англ. М., 1998. С. 45.
<3> Там же. С. 52, 54 - 55.

Проблематика злоупотреблений в сфере правосудия уходит корнями в период зарождения юриспруденции. Никогда, однако, не вызывала она такого научного внимания, как в наше время. На современное правосудие возлагается особая надежда: именно оно призвано обеспечить противодействие тем угрозам, с которыми человечество столкнулось в эпоху глобализации. Поэтому ставить под сомнение принципиальную состоятельность и практическую эффективность этого средства кажется немыслимым. Однако едва ли не наиболее опасными представляются как раз те социальные конфликты, которые порождаются злоупотреблениями в названной сфере, оказываются следствиями формально неразрешимых противоречий субъектов права в отношениях как частного, так и публичного характера <4>.
--------------------------------
<4> Крусс В.И. Злоупотребление правом: Учебное пособие. М.: Тверской государственный университет; Норма, 2010. С. 47.

Как показывает исследование, при упомянутом явно искаженном понимании приоритетности государственных интересов названная двойственность реализует интересы личности лишь по "остаточному" принципу. А это, в свою очередь, порождает у значительной части населения правовой нигилизм, выраженный в неверии в объективность и неподкупность судейского корпуса.
К существенным изъянам современной российской системы правосудия следует отнести также целый ряд ее негативных дисфункций. Среди них не только существенное ограничение доступа человека и гражданина к правосудию, но и в явное неравенство сторон при реализации принципа состязательности процесса. Дополняет негативный портрет российского судопроизводства его тенденциозность и обвинительный уклон.
Все указанное не только иллюстрирует неоднозначность рассматриваемого социального феномена, но и то, что "оздоровление" сложившейся ситуации предполагает абсорбцию целого ряда социально-правовых и идейно-нравственных механизмов гражданского общества.
В отношении процедур российского процессуального законодательства следует заметить, что сегодня среднестатистический гражданин, к сожалению, лишен возможности установить причинно-следственную связь между тем, что происходит в суде, и результатом по делу. Как следствие отмеченного, нужны новые модели мышления и предпринимаемых действий.
Здесь же необходимо обратить внимание на то, что зло, порождаемое злоупотреблением в сфере правосудия, не сводится лишь к категориям материального и морального вреда. Это зло имеет едва ли не всеобъемлющий характер. В его воплощении и интенциях довлеет духовный компонент, представленный деформациями и угрозами деформаций идеологического, религиозного, этического, экологического, культурного, коммуникационного характера. При этом лица, последовательно злоупотребляющие своими властными полномочиями, не только остаются безнаказанными, но и часто преуспевают. Если ситуация кардинально не изменится, то, как совершенно верно отмечает В.И. Крусс, избежать социальной девальвации права будет весьма затруднительно <5>. Следовательно, научное и практическое противостояние и противодействие злоупотреблениям в сфере правосудия должны стать первостепенными задачами современной уголовной политики.
--------------------------------
<5> Там же. С. 12.

Нельзя не отметить также и то, что принцип независимости судей и судебной власти, несмотря на законодательные декларации, в нашей стране сегодня, к сожалению, еще не наполнен реальным содержанием. Если в советское время на суды оказывали воздействие партийные органы, то в настоящее время это может быть любой институт власти. В зависимости от характера судебного разбирательства на решение суда могут влиять различные политические силы и общественное мнение.
Отмеченное подтверждается многочисленными исследованиями, включая авторские. Например, согласно данным уголовной статистики каждый восемнадцатый гражданин России время от времени имеет дело с правосудием <6>. Эти показатели хотя и близки к показателям стран Запада, однако вовсе не свидетельствуют о том, что население старается решать спорные вопросы, не прибегая к средствам самосуда. Скорее, это говорит об административной избыточности и репрессивности анализируемой системы.
--------------------------------
<6> Данные ГИАЦ МВД России за 2007 - 2011 гг.

Сложившаяся ситуация объясняется также отсутствием иных, не связанных с системой правосудия механизмов сглаживания межличностных и межгрупповых конфликтов. Однако прямым свидетельством неудовлетворительного состояния российского правосудия являются результаты контент-анализа публикаций СМИ, а также социометрические показатели, полученные в результате опросов населения. В частности, подавляющее большинство респондентов (79%) правосудие оценивают крайне негативно.
Вместе с тем, когда это касается оценки работы органов власти, субъективные представления населения имеют, как это ни парадоксально звучит, более важное значение, чем объективные данные. Граждане видят внешнюю сторону. Соответственно, острота социальных ожиданий от работы правоохранительных органов несоизмерима с работой любого иного органа власти. При этом характер названных представлений у граждан напрямую связан с ощущением их защищенности, а следовательно, с желанием или нежеланием оказывать помощь правоохранительным органам в борьбе с преступностью. В реальной же действительности наблюдается ощутимый разрыв между фактическим состоянием правосудия и требованиями, которые российское общество к нему предъявляет <7>.
--------------------------------
<7> Зорькин В.Д. Качество правосудия - это вопрос конституционный // Закон и право. 2005. N 1. С. 8.

В реальной действительности каждый состав суда нередко контролируется одной из сторон процесса либо третьей заинтересованной стороной. При этом фактическая зависимость судьи обусловлена не только установленным порядком его назначения, но и всей совокупностью сложившихся внутри судебного корпуса формальных и неформальных отношений.
Таким образом, при отсутствии независимых судов любые антикоррупционные кампании, которыми весьма богата история нашей страны, заранее обречены на провал. В то же время сложившая система, при которой органы юстиции, по сути, не обособлены от чиновничьего аппарата, не позволяет эффективно контролировать его деятельность. Поэтому коррумпированность органов власти, скорее всего, будет только возрастать.
Об этом красноречиво свидетельствуют данные социометрических измерений, проводимых автором в 2010 - 2011 гг. В частности, 19% опрошенных отметили, что судебная система за последнее десятилетие стала доступнее, 51%, напротив, считает обратное; 24% против 49% считают, что судебная власть стала более независимой; 15% против 59% указали на то, что судопроизводство стало более прозрачным. При этом подавляющее большинство респондентов (77%), положительно воспринимавших деятельность суда, личного опыта обращения в суд не имели.
Указанные данные всецело свидетельствуют о том, что так называемые реформы судебной системы так и не смогли повысить эффективность ее работы. Уровень доверия со стороны населения по-прежнему остается крайне низким (17%).
Здесь же следует признать, что далеко не только коррумпированность судебной системы является опасным социальным феноменом. Не менее опасным и болезненным проявлением отечественного правосудия является и его репрессивно-карательная направленность. Иллюстрацией сказанному могут служить непрекращающиеся попытки усилить административный контроль над адвокатурой, вплоть до фактического ее огосударствления. Соответствующие законодательные инициативы появляются регулярно, и если до настоящего времени не реализованы, то только, видимо, благодаря устоявшемуся пониманию законодателем существенной социальной опасности подобных юридических новелл. При условии полной подконтрольности адвоката, как это сегодня происходит с судами, нарушения прав и свобод человека и гражданина станут уже абсолютными.
Кроме отмеченного, по мнению группы экспертов, куда вошли адвокаты, специализирующиеся на уголовных делах, судебная система России сегодня явно "заточена" на "обвинительный уклон", и не только у прокурора и следователя как представителей обвинительной стороны, но и у судьи, причем формируется эта установка считать обвиняемого уже виновным в совершении правонарушения еще на стадии рассмотрения дела.
Из семи различных видов мер пресечения, предусмотренных ст. 98 УПК РФ, суд, как правило, отдает предпочтение заключению под стражу <8>. Отмеченному есть несколько объяснений, в частности, органу дознания и следствия избрание соответствующей меры пресечения облегчает получение признательных показаний; минимизирует юридическую помощь адвоката; а при необходимости упрощает возможность фальсифицировать доказательства. В свою очередь, репрессивные предпочтения судьи объясняются опасениями последнего навлечь на себя подозрения в попустительстве либо в коррупционном сговоре с субъектом преступления;
--------------------------------
<8> Мотивировка решения об аресте в разных вариациях сводится к тому, что подозреваемый может скрыться, например, если у лица имеется заграничный паспорт или им получена виза.

- избрание меры пресечения в виде заключения под стражу зачастую гарантирует впоследствии назначение наказания в виде лишения свободы с его реальным отбытием;
- практика "оперативного сопровождения процесса" по уголовным делам, рассматриваемым судом присяжных. Упомянутое "сопровождение" осуществляется как через влияние на процедуру подбора присяжных, так с помощью завуалированного давления на последних. Неподконтрольность данной практики институтам гражданского общества объясняется прежде всего защищенностью соответствующих процедур и конкретных должностных лиц режимными мерами и требованиями государственной тайны.
Само по себе давление или иное влияние на суд со стороны правоохранительных органов осуществляется в целях: нивелирования низкого качества проведенного документирования, осуществляемого в ходе оперативно-розыскных мероприятий, и сбора доказательств в процессе расследования, а также сокрытия коррупционных и иных противоправных действий.
Вместе с тем никакое современное государство не может держаться на одних лишь мерах репрессивного характера, а тем более на массовых злоупотреблениях в сфере правосудия. Основой стабильности и благополучия страны является прежде всего строгое соблюдение нравственных начал и требований закона, а также соблюдение "социального контракта" с населением, способность органов власти к объективному мониторингу и оперативному решению назревших социальных проблем.
Все отмеченное указывает на то, что усилия органов власти по установлению партнерских отношений как с населением, так и со средствами массовой информации очень важны. Поэтому следует признать вполне обоснованным то, что во многих странах Запада социологические опросы возводятся в ранг важнейших демократических институтов управления социумом.
Обществу и государству нужны ориентиры, способные не только поднять уровень защищенности прав и законных интересов граждан нашей страны, но и обеспечить тем самым интеграцию России в мировое сообщество. В связи с указанным в первую очередь следует отказаться от репрессивной идеологии, которой руководствуется практически вся система правоохранительных и правоприменительных органов. И если это как-то можно объяснить применительно к силовым ведомствам, например, спецификой их работы, а также издержками профессиональной психологии, то наличие такой идеологии в судейском корпусе является недопустимым и весьма опасным феноменом.
В данном случае нужна не обновленная, а совершенно иная идеология в названной сфере, принципиально иной взгляд на вещи, которые бы не разделяли граждан, вовлеченных в орбиту уголовно-правовых отношений, на два лагеря - "врагов" и "друзей". При этом трансформация указанной идеологии на позитивный лад возможна, если будут задействованы все институты гражданского общества; необходим широкий общественный диалог по названной проблеме, без которого идеология не может сформироваться, а значит, и не будет действенной.
Таким образом, современное законодательство России, в т.ч. регламентирующее деятельность судебных органов, а также сложившаяся судебная практика остро требуют долговременной и серьезной работы по отлаживанию всего механизма правосудия. Здесь же нельзя не упомянуть о необходимости проведения весьма кропотливой нормотворческой деятельности, связанной с имплементацией норм Совета Европы.

Литература

1. Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования / Пер. с англ. М., 1998. С. 45.
2. Зажицкий В.И. О направлениях совершенствования Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Государство и право. 2004. N 4. С. 30.
3. Зорькин В.Д. Качество правосудия - это вопрос конституционный // Закон и право. 2005. N 1. С. 8; Концепция уголовного законодательства Российской Федерации // Государство и право. 1992. N 8. С. 39 - 46.
4. Крусс В.И. Злоупотребление правом: Учебное пособие. М.: Тверской государственный университет, Норма, 2010. С. 47.
5. Лобанова Л.В. Преступления против правосудия (Проблемы классификации посягательств, регламентации и дифференциации ответственности): Дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.08. Казань, 2000. 305 с.
6. Лунеев В.В. Тенденции современной преступности и борьбы с ней в России // Государство и право. 2004. N 1. С. 16.
7. Ткачев В.Н. Концепция восстановительного правосудия в Российской Федерации: ее цели и задачи // Юристъ-Правоведъ. 2006. N 4. С. 17.

Если вы не нашли на данной странице нужной вам информации, попробуйте воспользоваться поиском по сайту:

Вернуться на предыдущую страницу

Последние новости

Бесплатная консультация юриста по телефонам:

Москва, Московская область
+7 (499) 703-47-96
Санкт-Петербург, Ленинградская область
+7 (812) 309-56-72
Федеральный номер
8 (800) 555-67-55 доб. 141

Звонки бесплатны.
Работаем без выходных

25 сентября 2020 г.
Проект Федерального конституционного закона № 1024645-7 "О Правительстве Российской Федерации"

Президентом РФ внесен в Государственную Думу новый ФКЗ определяющий статус Правительства РФ, организационно-правовые основы его формирования и деятельности. Кроме того законопроектом устанавливается порядок назначения на должность членов Правительства РФ, а также закрепляются полномочия Правительства РФ в различных сферах деятельности.

19 сентября 2020 г.
Проект федерального закона № 1023318-7 "О внесении изменений в статью 57 Земельного кодекса Российской Федерации"

Цель законопроекта - внесение изменений в пп. 4 и 5 п. 1 ст. 57 Земельного кодекса РФ в части уточнения случаев, в связи с которыми возникающие ограничения прав собственников земельных участков, землепользователей, землевладельцев и арендаторов земельных участков подлежат возмещению, что позволит снять имеющуюся в правоприменительной практике правовую неопределенность.

15 сентября 2020 г.
Проект федерального закона № 1021303-7 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам создания и обеспечения функционирования информационной системы "Одно окно" в сфере внешнеторговой деятельности"

Цель законопроекта - упрощение административных процедур и сокращение барьеров в сфере международной торговли, организация взаимодействия участников внешнеторговой деятельности с органами государственной власти, органами и агентами валютного контроля , а также иными организациями в соответствии с их компетенцией в электронной форме по принципу "одного окна".

2 сентября 2020 г.
Проект Федерального закона № 1015918-7 "О маркетплейсе"

Маркетплейс, согласно ст. 1 законопроекта - это программное обеспечение, которое позволяет реализовывать другое программное обеспечение. Цель законопроекта - устранение перекоса, создавшегося из-за неуплаты налога на прибыль владельцами маркетплейсов по месту получения выручки. Помимо этого законопроект также уменьшит кадровый "голод" из-за отъезда кадров в сфере компьютерных технологий за границу. В связи с принятием федерального закона "О маркетплейсе" потребуется внесение изменений в КоАП РФ в части установления дополнительных штрафов.

25 августа 2020 г.
Проект Федерального закона № 1013075-7 "О внесении изменений в статью 21 Федерального закона "Об иностранных инвестициях в Российской Федерации"

Законопроектом предлагается сокращение срока аккредитации филиала, представительства иностранного юр. лица; введение ограничения на назначение руководителем филиала (представительства) иностранного юр. лица на определенный срок для физических лиц, ранее задействованных в создании и деятельности юр. лиц с признаками фиктивной деятельности; установление запрета на аккредитацию нового филиала (представительства) иностранному юр. лицу, имеющему задолженность перед бюджетной системой РФ.